Не отношу себя к счаствливчикам, но сдаётся, что мне повезло больше других. Даже инфаркты принесли не только вред, но и пользу. Жив остался, а на жизнь стал смотреть философски, полнял, что многих, из тех кто был поздоровее, уже похоронили. Второй инфаркт, больницы, операция и многие месяцы в Германии среди обычных германцев, достаток времени для раздумий… В трудные времена топтания и прозябания на развалинах “перестройки” мне опять повезло и смог обеспечивать себе сносную жизнь довольно комфортным домашним трудом, не перегружая общественный транспорт, и лишь иногда навещая свою доцентскую службу. Случилось уже потерять многих близких, друзей и однокашников. В разном возрасте они уходили, но самым невезучим из них был Виктор Лахтиков.

Наши жизненные пути пересеклись в Тапаской бригаде 6-й Ленингрпадской армии ПВО. Китайцы зашебуршали на Даманском и нам, офицерам запаса, пришлось встать на защиту западных рубежей. Вот и угодили мы с Виктором в один из небольших боевых дивизионовневдалике от городка Кунда. Вначале были двухмесячные сборы и распределение. Многим предлагали должность командира взвода управления и разведки, но решились те, кто слабо представлял себе, что это такое. Я выбрал себе должность офицера СДЦ - Системы движущихся целей, достаточно важной, но скромной - у меня было два шкафа аппаратуры в кабине управления и один штатный солдат в подчинении. Виктору досталось пара радиолокационных станций, разные станиции связи и взвод полуграмотных гавриков, которые их постоянно ломали. А Лахтиков за это регулярно получал вздрючки. Он кончил Военмех, имел другую военную специальность, потому и купился на звучную должность при назначении. В других дивизионах было и почище, попадали и металлурги, но не оних речь.

Лейтенант Лахтиков попал на военную службу в 25, как часто в его судьбе участвовал злой рок мне неведомо, но уж в действующую армию он явно попал с его участием. И Виктор и жена его Нина из семей офицеров. Поработал немного Виктор после Военмеха и понял, что надо подаваться в военпреды. Вот и подал заявление. А в военкомате оно попало не в ту папку. Вот и загремен наш Виктор под фанфары, по собственному желани. А был он “рубаха парень”, не дурак выпить, взапой читал книжки, дня не мог без них прожить. Когда я начал своё жизнеописание, призадумался и понял, что среди моих знакомых он самый невезучий человек. Один из законов Мэрфи звучит “Те неприятности, которые могут с вами произойти – произойдут, те что не могут произойти – тоже произойдут”. Мэрфи имел в виду Лахтикова. Вот и помнятся мне несколько случаев.

Позиции нашего дивизиона находились в шести киллометрах от городка и если не несли боевого дежурства все офицеры уезжали в город, оставался только дежурный по дивизиону. Если поддежуривали – оставался офицер дежурной смены, иногда и офицер наведения. А надо сказать, что в нашем дивизионе, как и в других, по 3- 4 офицера были из кадровых, остальные из запаса. Поначалу из кадровых были командир дивизиона и командиры двух батарей, позднее добавили и начальников штабов. Все они пришли за звездочками для ускоренного продвижения по службе или предпенсионного повышения. Все кадровые, во всяком случае у нас, строго блюли суббординацию и не допускали ннкакого панибратсва.

А вот лейтенант Лахтиков такое иногда допускал с солдатами, порой и выпивал, потому и могли, иногда, обратиться к нему с необычными просьбами. Заступил Виктор дежурным по дивизиону, с ним и поделились идеей дровишки из одного места перебросить на ЗИЛке в другое. С одной из местных аборигенш вопрос оплаты был уже оговорён. Где наша не пропадала?!?! Дровишки погружены и до места разгрузки рукой подать, но вот незадача – под машиной вдруг проваливается ветхий деревянный мост! Только для Лахтикова леший мог подстроить это. Ночью из такой ситуации самим не выбраться никак и вздрючка от начальства обеспечена… Конечно получил! Но это от своих, не так сильно и не так больно. Бывало и похуже.

В конце первого года службы пришло время заслуженного и долгожданного отпуска, на денёк другой мы выбирались домой каждый месяц. Начало наших отпусков практически совпали, но Виктор решил ехать не кратчайшим путём через Раквере, а заскочить в Тапа. Я уже воссоединился со своим семейством, когда от Нины Лахтиковой донеслись тревожные крики – Виктора забрала военная прокуратура. День за днем, Нина в истерике, Виктора нет, пытаюсь успокаивать, но сам в полном неведении. Выясняется, что сидит в Тапа на гауптвахте, но ничего страшного нет!?! Уж когда возвратился я из отпуска ситуация прояснилась, Виктор приступил к службе, а потом и на побывку домой смотался. Хотя и лихорадило его ещё долго.

А в чём суть? Суть в том, что не влипнуть в какую-нибудь историю Виктор не мог даже теоретически. Случилась история, в которой он практически не пострадал по сравнению с другими, но не появись он в Тапа со своей несчастья притягивающей аурой, всё было бы иначе. В Тапа было два ресторанчика, в которых обитались офицеры и остальной люд, бывал там в это время и будущий генерал Дудаев, служивший в Тапаском авиаполку, но рассказ не о нём. Дела задержали нашего героя и он уже по отработанной схеме решил заночевать у знакомых ребят в офицерском общежитии. И так уж случилось, что в комнату, в которой оказалась свободная постель для Лахтикова, один оз аборигенов привёл на ночь девчушку. Из гуманных соображений. Встретил после ресторана на вокзале, она отстала от поезда и на ночь осталась без крыши над головой. Вот он и предложил ей свою койку, рассудив, что себе он где-нибудь ещё найдёт. Так и случилось, но позже он решил её проведать и утро застало всех в одной комате. Попрощались, девчушка отправилась продолжать свой путь, а наши офицеры занялись своими делами. А где же обещанная история? Вот сейчас она и начнётся.

Вокзал в Тапа небольшой и вскоре милиционер приметил, что одна девчушка ведёт себя довольно волнительно. Выяснил, что она не решается ехать домой из-за произошедших с ней ночью приключений. Оказалось, что заботливый офицер с ней ночью переспал, переспал и живший в этой комнате сверхсрочник, возможно и другие. Забил тревогу, подключилась прокуратура и дело завертелось. Дальше – больше, выяснилось, что девчушке - акселератке всего тринадцать лет, а заботливый офицер – лучший молодой офицер бригады. А может быть и дивизии! Секретарь комитета комсомола бригады, сын заслуженной учительницы Союза, кандидат в команду космонавтов. Это выяснится позже, на трибунале. А пока шла разборка - кто и как участвовал, нашему герою досталось по полной программе. Не сразу выяснили его полную непричастность и отпустили с миром. А что с другими! Красацу – удальцу дали двенадцать лет, сверхсрочнику около шести. Через полгодика красавец подал аппеляцию, просил о снисхождении. Решили, что не осознал и добавили три года. А поинтересуйся заранее возрастом девчушки или будь джельтменом до конца – проводи и посади на поезд, глядишь и был бы известным космонавтом. Оно и начальству было бы поприятсвенней… Не знаешь, где найдёшь, где потеряешь.

На том невзгоды Виктора и кончились? Отнюдь. Если на танцах в клубе местный хулиган стал размахивать куском трубы, то кому досталось? Конечно, самому спокойному…

За два года службы у Виктора полностью пропал интерес к службе в армии и даже военпредом он быть уже не захотел. Надо сказать, что всем отслужившим двухлетний срок офицерам запаса предлагали продолжить, в нашей дивизии из пятидесяти согласился только один. Выяснилось, что у этого жителя Кавказа нет даже законченной десятилетки и офицерское звание получил после военных сборов. После офицерской жизни, ему уже не хотелось пасти баранов в своём ауле, вот и хотел остаться. Не оставили. И все мы вернулись к своим баранам. У меня уже был сын, у Виктора дочка, жили мы поблизости, иногда виделись, потом потеряли друг друга из вида. Когда я начал писать свои хроники и понял, что самый невезучий из моих знакомых это Лахтиков, дозвонился до Нины и узнал продолжение истории. Дочь окончила медицинский и стала приличным стоматологом, у Виктора достаточно стабильно были алкогольные проблемы, скончались отец и мать, он перебрался в их квартиру, с женой разошлись неторопясь и спокойно де-юре и де-факто. Через несколько лет Нине позвонили и сообщили о его кончине, в мае, на 52-м году. В его квартире было всё пропито и загажено, последние годы он провёл с Галей приведённой от соседнего пивного ларька. Злой рок сопровождал его до самого конца…

Так уж случилось, что и Лахтиковы и Ефимовы уже на первом году службы решили обзавестись потомством.